Известнейшая в США эксперт по обману и автор книги «Как распознать ложь» Памела Мейер подсчитала, что в среднем человек говорит неправду от 10 до 200 раз в день. Часть этой неправды помогает людям в обществе приятно общаться, часть — разрушает семьи. Многие, осознав, как много лгут, обещают себе чаще говорить правду, но на самом деле никто не захотел бы жить в мире, где никто не лжет. Даже самый честный человек.

Доказательство — история Майкла Левитона, писателя и музыканта, выросшего в семье, говорившей только правду. Честность не просто считалась «лучшей политикой» — она была единственной опцией: родители никогда не скрывали своих мыслей, и мальчик гордился тем, что, в отличие от всех остальных, он не пытается понравиться или угодить кому-то с помощью лжи и недомолвок. Но спустя годы абсолютная честность стала такой проблемой, что Левитону пришлось учиться тому, чем многие люди владеют в совершенстве — вранью. Об этом пути и последствиях честности он написал книгу To Be Honest («Честно говоря», пока не переведена на русский) и рассказал в The Atlantic. 

Отец 4-летнего Майкла научил его, что люди постоянно обманывают друг друга, потому что боятся, что иначе они никому не понравятся. Между двумя вариантами — быть честными и быть любимыми — мы выбираем второй. Под определение обмана в семье попадало многое из того, что в остальном мире считалось вежливостью и деликатностью. Левитон не задумывался, что какой-то вопрос может быть воспринят как неуместный или что кто-то может не захотеть отвечать. «В 4 года я попытался доказать, что Санта-Клаус в торговом центре ненастоящий, — пишет он. — В 5 я ежедневно рыдал в детском саду, говоря другим, что открыто плакать — это здорово и все должны попробовать. В 9 я спросил раввина, как Тора относится к моим сексуальным фантазиям». 

Родители Левитона говорили, что большинство людей думают, будто лгать ребенку — это правильное воспитание, и на своем примере показывали, что можно быть честным всегда. Любой человек может назвать массу причин для того, чтобы держать язык за зубами, но в семье Майкла таких оправданий искренне не понимали. Почему кто-то не захочет узнать твое реальное мнение? Неужели тебе самому может быть неинтересно, что думает другой? Разве это не будет значить, что ты не хочешь узнать человека по-настоящему? 

«Однажды, много лет спустя, коллега сказала мне, как было бы здорово, если бы наступил день, который никто не запомнит. Тогда можно было бы выложить людям все, что ты думаешь на самом деле. В моей семье такой свободой был наполнен каждый из дней», — вспоминает Левитон. Но когда ты выходишь из родительского дома в большую жизнь и должен адаптироваться к ней самостоятельно, внезапно оказывается, что правда не только приносит внутреннюю легкость. Еще она может вызвать в окружающих сильное желание тебя задушить. 

С годами Левитон осознал, что его честность может задеть, поставить в неудобное положение или оскорбить человека. Выяснилось, что «просто правда» может быть жестокой по отношению к близкому. И что она способна помешать тебе найти работу. Более сочувствующие работодатели объясняли ему, что на вопрос HR-менеджера о недостатках на самом деле не принято выдавать полный список своих слабостей и несовершенств. Большинство же — попросту смеялись. Однажды после двух месяцев работы Майкл открыто заявил начальнику, что вряд ли сможет быть продуктивнее и, в сущности, убедил уволить себя. 

Параллельно обнаружилось, что и в романтических отношениях чрезмерная честность — не то чтобы хорошее подспорье. Девушки не хотели полностью откровенного бойфренда. Трансляция подлинных эмоций превращалась в пережевывание, которое мешало негативу просто забыться. Монолог о чувствах может быть эгоцентричным и не учитывать, как на эти чувства отреагирует партнер, а значит — вызывать еще больше проблем. 

К 29 годам Майкл Левитон получил достаточно доказательств разрушительной силы  правды и пришел к мысли, что, похоже, оно того не стоит. Возможно, подумал он, раз все остальные люди постоянно обманывают друг друга или недоговаривают, они знают что-то, чего не знаю я? Может быть, ложь помогает им быть счастливее? Так он решил быть «менее честным». 

Чтобы это сделать, Левитону пришлось самому изобрести инструкцию по уходу от правды. Она выглядела так. 

• Скрывай свои чувства и наблюдения. 

• Не ищи тех, кто полюбит тебя настоящего, — вместо этого попробуй стать тем, кто понравится человеку, с которым ты общаешься. 

• Научись вести непринужденную беседу ни о чем. 

• НЕ БУДЬ собой. 

Эти правила выглядели глупо и казались невозможными, признается Левитон: «Мой мозг запрограммирован на честность. Я не могу в ответ на “Как дела?” ответить просто “Хорошо” и не почувствовать себя дурно». Но постепенно он научился задавать окружающим те же пустые вопросы, которые слышал от них, и начал делать вид, что его устраивают пространные и уклончивые ответы. Хотя это причиняло дискомфорт, оказалось, что разговоры идут куда более гладко, а собеседники, похоже, куда более удовлетворены ими. Левитон открыл для себя, что можно снять квартиру, если наврать, будто у тебя хорошо оплачиваемая работа, получить подработку, если приукрасить свой опыт, и завязать отношения, если не упоминать о своих плохих чертах.  

Поначалу он не мог отделаться от чувства, что все, кому он начал нравиться, не знают его настоящего, — что он манипулятор, который заставляет остальных видеть то, чего нет. Однако постепенно к нему пришло другое понимание — той причины, по которой людям действительно стоит скрывать друг от друга правду. Причины, которой действительно можно оправдать ложь.

Он обнаружил, что честность — спутница близости. Прежде он воспринимал сокрытие истинных чувств и эмоций как признак трусости, но теперь обнаружил, что честность и откровенность могут быть избирательными: они достаются только тому, кому ты доверяешь. Особенному человеку, достаточно близкому, чтобы с ним можно было поделиться секретом. 

Огульная, автоматическая открытость, царствовавшая в жизни Левитона, означала, что для него не существует разницы между абсолютным незнакомцем и лучшим другом. Мы рассчитываем, что любимый человек посвятит нас во что-то личное, но близкие Майкла получали это личное ровно в том же объеме, что и случайно встреченные прохожие. Это поразительное открытие: тотальная честность обесценивала все, чем он делился с кем бы то ни было.

Если хочешь от кого-то честности, это надо заслужить. Мы не произносим этой фразы ни вслух, ни про себя, но чувствуем это на каком-то бессознательном уровне. Майклу Левитону потребовалось больше 30 лет, чтобы это осознать. Пожалуй, здесь и лежит важный, хотя и парадоксальный вывод, который можно вынести из опыта суперчестности. Да, мы ждем, что люди, которые нам важны, будут говорить нам правду. Но чтобы получить ее, сначала придется побыть обманщиком.