Нейропластичность и порно: как появляются сексуальные фетиши

Одно из самых важных свойств мозга — нейропластичность. Так ученые называют его способность к обучению и переобучению через механизмы поощрения (сделал что-то полезное — получи порцию вызывающего удовольствие дофамина). Именно нейропластичность позволяет нам избавляться от вредных привычек и обретать полезные. Но у нее есть и обратная сторона. Научная журналистка Настя Травкина в своей книге «Homo Mutabilis. Как наука о мозге помогла мне преодолеть стереотипы» пишет, как нейропластичность становится механизмом, приводящим к аддикциям. Например, от порно. Правда, то же свойство мозга может помочь разнообразить секс и сделать его еще более приятным. Вот что об этом всем говорится в книге. 

Зависимость от порнографии — хороший пример развития зависимости из-за нейропластичности без употребления психоактивных веществ. Ученые еще спорят, можно ли считать такое расстройство поведения медицинским диагнозом, по которому пациенты смогут получить страховку или оплачиваемый отпуск. Однако это не отменяет того факта, что многие люди в эпоху высокоскоростного интернета сталкиваются с компульсивным потреблением порноконтента — причем часто еще до достижения совершеннолетия.

Есть разные данные о том, считают ли себя потребители порнографии зависимыми: во многих исследованиях процент соглашающихся с таким определением довольно низок, вплоть до 4%, однако я бы не стала основывать научную теорию на подобных субъективных опросах, тем более в таком деликатном вопросе. Да и одно дело — оценивать степень своей зависимости при регулярном потреблении подобного контента, другое — при полном отказе от него в течение нескольких месяцев. 

Почему люди смотрят порно? Разумеется, потому, что это приятно. Сексуальная стимуляция и оргазм повышают концентрацию дофамина в системе поощрения. Одним из главных занятий человека, а значит, безусловной наградой система поощрения «считает» секс и поиск сексуальных партнеров. Дофамин обещает наслаждение, его задача проста: мы должны захотеть то, что необходимо для выживания и размножения, получить удовольствие в качестве закрепления — и захотеть это повторить.

Степень активации системы поощрения зависит от того, насколько высок ожидаемый уровень удовольствия от конкретного стимула. Чем больше дофамина впрыскивается в кровь, тем непреодолимее наше желание получить награду. Если же из-за какого-то нарушения дофамина нет, то вы безразличны ко всему, даже к молочному шейку, бургеру и предложению немедленно заняться сексом. Дофамин выступает природным индикатором, определяющим ценность любого нашего опыта. Он подсказывает, к чему стремиться, чего избегать, на что направить внимание, и мотивирует — в том числе еще раз проверить обновления на порнотьюбе.

Доступность, новизна, ранний возраст

Есть три проблемы потребления порноконтента в эпоху высокоскоростного интернета, связанные с разницей между природной ролью сексуальной мотивации и тем, как эту мотивацию «взламывает» просмотр порнографии.

Во-первых, порноконтент намного доступнее, чем реальный секс, а дофаминовое вознаграждение поощряет стремиться к максимизации удовольствия при минимизации затрат. Поэтому с точки зрения простоты получения удовлетворения просмотр порноконтента, как ни безумно это звучит, предпочтительнее поиска партнера. Во-вторых, порноконтент создает ощущение сексуального изобилия, недостижимого в реальной жизни. Несколько кликов — и мы меняем воображаемых партнеров, как по взмаху волшебной палочки. Мозг, сформированный во времена, когда поиск сексуального партнера был сопряжен с некоторыми трудностями и ограничениями, ликует: нам повезло, надо брать! 

В-третьих, почти 50% молодых людей мужского пола впервые увидели порнографию до 13 лет, а подростковый возраст — это второй критический период развития мозга, когда обучение особенно эффективно за счет утолщения часто используемых нейронных путей и увеличения их проводимости. Это значит, что те нейронные пути, которые используются часто или задействуются при всплесках эмоций (следовательно, важны для выживания), будут укреплены миелиновой оболочкой и смогут лучше, быстрее проводить электрический сигнал. Именно поэтому многих беспокоит обилие насилия в порнографии: существует риск, что в критические периоды детства и юности мы научимся считать сексуально возбуждающим то, что доставляет страдания другим. В реальной жизни это ничего хорошего ни нам, ни нашим партнерам не сулит.

Сексуальность — частично результат обучения

Вообще исследования показывают, что человеческая сексуальность лишь отчасти имеет биологическую природу. Нас всех тянет к размножению и нам всем приятен оргазм — на этом биологические универсалии, кажется, заканчиваются. Далее вступают в дело обучение, опыт, социум и культура. Благодаря ассоциативному обучению лабораторные крысы приучаются ассоциировать нейтральный запах лимона с совокуплением. Прошедшие такое обучение самцы предпочтут из двух самок ту, которая пахнет лимоном, как сексуально более привлекательную.

Люди, конечно, сложнее грызунов, и в формировании наших сексуальных предпочтений участвует более сложный комплекс факторов. И тем не менее во многом мы приучаемся распознавать стимулы как сексуальные в течение жизни. Это происходит с накоплением опыта, когда мы связываем между собой объекты, события и поведение, которые приведут к вознаграждению. Например, ученым удалось натренировать людей испытывать некоторую степень сексуального возбуждения при виде цветных геометрических фигур, которые подопытным какое-то время показывали вместе с эротическими изображениями. После того как изображения разделили, цветные ромбы и треугольники вызывали возбуждение сами по себе.

Очень мощная безусловная награда, которая стимулирует нашу способность к обучению благодаря большому выбросу дофамина в системе поощрения,— оргазм. Благодаря оргазму совершенно нейтральные объекты могут связываться с сексуальным удовольствием. Предположительно именно благодаря механизму ассоциативного обучения возникают сексуальные фетиши — например, любовь к обуви. Если секс часто происходил рядом с обувной полкой, то вид галош или запах кожаных ботинок может надолго стать для нас сексуальным триггером. Мозг сохраняет память о реальном сексуальном опыте, а дофаминергические нейроны способствуют созданию ассоциаций и формируют ожидания на основе этого опыта. Чем чаще происходит встреча со стимулирующим сексуальное желание объектом, тем сильнее ассоциация и тем чувствительнее реагирует на этот объект система поощрения.

Исследователи предполагают, что в сексуальном обучении важную роль играет и такой вид памяти, как импринтинг — мгновенная фиксация первого мощного стимула, произошедшая в раннем детстве (в критический период развития мозга) или во время полового созревания (в период, считающийся вторым критическим по чувствительности к обучению). Вероятно, поэтому многих людей не отпускают образы первой влюбленности, как Владимира Набокова: говорят, писатель изображал девушку, к которой, будучи подростком, испытал первую страсть, во многих своих произведениях, включая «Лолиту». Также вероятно, что этот механизм частично влияет на наше стремление найти партнера, похожего на одного из родителей. Я не верила в это, пока однажды в студенческие годы не увидела, как молодой человек, с которым я тогда встречалась, сел у стены с моими семейными фотографиями, и, к моему изумлению, я обнаружила, что он — копия моего отца в том же возрасте.

Итак, количество и качество стимулов, способных активировать сексуальную реакцию, зависят от истории сексуального обучения индивидуума и различаются у разных людей. Сексуальное желание универсально, но обстоятельства, в которых мы его испытываем, и частота его возникновения, во-первых, индивидуальны, а во-вторых, меняются в течение жизни под воздействием опыта. У некоторых людей может не быть опыта сексуального удовольствия, или таких стимулов в их опыте было мало. Соответственно, спектр условий, сексуально мотивирующих их, будет очень узок. Другие люди могут иметь больше сексуальных ассоциаций, иногда довольно необычных, а значит, находить сексуально провоцирующими ситуации, в которых другие остались бы равнодушными.

Какой в этом практический смысл? Благодаря тому, что сексуальное удовольствие и оргазм — это мощные стимуляторы системы поощрения, наша сексуальность — плодородная почва для обучения. Мы способны развивать свою чувствительность к разным способам стимуляции и видам сексуального взаимодействия, расширять спектр привлекательных для нас людей или использовать эти знания, чтобы освежить длительные отношения или брак.

Основные принципы обучения те же, что и в других случаях. Связывайте возбуждающие стимулы с нейтральными — используйте то, что любите, в непривычных обстоятельствах и новыми способами, чтобы расширить сексуальный контекст. Повторяйте попытки, чтобы сформировать новые привычки. Не забудьте получать оргазм для закрепления урока. Мне особенно нравится идея развития эротической чувствительности нейтральных частей тела: в процессе обучения все ваше тело может стать эрогенной зоной, а это, в свою очередь, расширяет границы ощущений и сексуальной коммуникации.

Телесное удовольствие — не только секс 

Повышение чувствительности тела означает, что проективные карты в мозге в целом становятся подробнее. Это улучшает телесную осознанность и ощущение контакта с телом, которые так важны для психологической устойчивости. Люди получают удовольствие от разных телесных взаимодействий (как групповых и парных, так и индивидуальных процедур) не случайно: ведь забота о теле полезна для выживания.

Мы регулярно моемся, причесываемся, подравниваем ногти и стрижемся, многие не прочь сходить на массаж или просто полежать в ванне, вымыться душистым мылом или намазаться кремом. Кажется, гигиенические процедуры занимают столь важное место в нашей жизни просто потому, что мы хотим выглядеть здоровыми и чистыми, чтобы другие относились к нам с симпатией. Но механизм получения удовольствия от ухода за телом гораздо тоньше, и дело тут не во внешнем эффекте.

Человек — существо социальное: мы живем большими группами в очень сложно организованном обществе. Такая среда обитания имеет очевидные недостатки: люди разные, они не всегда достигают взаимопонимания, могут что-то не поделить, проявлять агрессию. Можно предположить, что если бы предки человека охраняли собственные границы любой ценой и никому не позволяли их нарушать, то они бы не выжили. Это значит, что наши пращуры нашли способы нивелировать недостатки тесного сосуществования. Одним из таких способов стал социальный груминг—забота о чистоте другого.

Личный груминг практикуют очень многие виды животных, от кошек до пингвинов. Чистка перьев, вылизывание шерстки, удаление паразитов с кожи — важные гигиенические процедуры, позволяющие сохранять здоровье. Они успокаивают и дарят положительные эмоции. Эксперименты показали связь между родительской заботой крыс о своем потомстве, проявляющейся в форме вылизывания, и эмоциональным здоровьем крысят: те из них, за кем ухаживали лучше, были менее тревожными и демонстрировали завидную стрессоустойчивость.

А социальный груминг — это уход за соседом, он позволяет животным решить сразу несколько задач. Во-первых, такое сотрудничество эффективнее личного груминга и требует меньше усилий для достижения того же результата: снять блоху с чужой спины проще, чем со своей.

Во-вторых, взаимный уход выгоден еще и потому, что является формой проявления дружбы, не только улучшающей физическое самочувствие, но и нормализующей микроклимат в социальной группе.

В-третьих, поскольку груминг, помимо прочего, часть родительского поведения, он стимулирует выработку гормона окситоцина. Это вещество активно вырабатывается в организме матерей во время беременности и особенно родов (его главная физиологическая функция — сокращение шейки матки). Но также он влияет на эмоциональный статус мужчин и женщин — отвечает за формирование детско-родительской и парной привязанности и в большой степени ответственен за создание и укрепление социальных контактов в группе. Выбросы окситоцина заставляют животных и людей более дружелюбно относиться к своим родственникам и соседям (хотя это вещество также связано с материнской агрессией и восприятием чужаков как врагов).

Как следствие, груминг снижает уровень стресса и уменьшает количество конфликтов в социальной группе. Можно вспылить и подраться — день будет испорчен, лицо тоже. Или заняться «взаимной ловлей блох» и расслабиться. Поэтому в любом спа-салоне есть парные и групповые программы: нам интуитивно понятно, что заботиться о теле в компании с другими — значит не только перестать ощущать злость, усталость и одиночество, но и сформировать теплую, уютную окситоциновую связь.

Вариантов для реализации груминга множество, и если мы не можем позволить себе спа-курорт, где о нас позаботятся, то сойдет ванна, мочалка и самомассаж. Этим простым способом снятия стресса наш вид снабдила эволюция.

Мне нравится использовать чувствительность тела для регуляции самочувствия и настроения. Тем друзьям, которые любят обниматься, я всегда предлагаю «принять окситоциновый коктейль». Это значит заключить друг друга в долгие объятия (не меньше минуты), синхронизировать дыхание и дождаться, пока напряженные мышцы спины, шеи, плеч расслабятся. Близких родственников я люблю обнимать, похлопывать по плечам, ерошить им волосы и делать массаж — благодаря знанию нейробиологии я совершенно уверена, что это укрепляет наши взаимные симпатии! Во время трудного разговора, вызывающего тяжелые эмоции, бывает полезно прерваться для успокаивающих объятий, чтобы снять напряжение. После этого общаться намного легче.

Но и в одиночестве можно найти, с чем установить контакт. Например, я обожаю «общаться» с растениями. На улице я разглядываю узоры на коре и листьях, разгружая зрительную систему, кончиками пальцев трогаю ветки, листья и цветы, в том числе после дождя, чтобы почувствовать контакт с ними, принюхиваюсь и учусь различать растения по запаху. Наконец, дома у меня много зеленых «друзей», которых я осматриваю и ощупываю каждый день, воображая, что они тоже испытывают от этого что-то вроде удовольствия.

Книга предоставлена издательством «Альпина Паблишер». Приобрести ее можно здесь.