Мое детство прошло на Северном Кавказе, в окружении гор и горных рек. Когда мне было 8 лет, я залезла (к счастью, не одна) на одну довольно высокую гору недалеко от нашего поселка, упала и пролетела по склону с высоты примерно четвертого этажа, затормозив на краю обрыва. Меня спускали спасатели на носилках. Моей маме они сказали, что я родилась с ложкой во рту, я легко могла бы получить открытый перелом шеи. На этом фоне закрытый перелом бедра казался невероятной удачей. Сами того не зная, спасатели применили психологическую технику «сравнение в сторону понижения» — когда произошедшее негативное событие сравнивается с потенциально возможным еще более негативным событием. Да, я сломала ногу, мне пришлось провести два месяца на аппарате Илизарова, а моим родителям — здорово поволноваться, но я была жива, а перелом был вылечен без каких-либо последствий.

Когда мне было 17, я училась на первом курсе американского вуза. Уже два с половиной года жила в другой стране одна. На дворе стояла середина 1990-х, зарплата научного сотрудника обсерватории, где работал мой отец, составляла около $100 в месяц. К счастью, в США у меня появились друзья, которые по мере сил помогали мне. В частности, перед началом учебного года они купили мне медицинскую страховку. Через две недели после начала учебного года я принимала участие в спортивных соревнованиях по алтимат фрисби, результат — раздробленная чашечка малой локтевой кости. Меня отвезли в больницу, сделали три рентгена, наркоз и операцию — раздробленную чашечку удалили полностью, так как собирать там было нечего. К вечеру следующего дня меня выписали. Счет составил $14 000, и его полностью покрыла страховая компания. Сложно представить, как бы его оплачивали мои родители со своей зарплатой.