«Я жду от себя идеального результата во всем». Согласны? Тогда вы перфекционист. А еще, возможно, немного нарцисс — если потребность в своем совершенстве вызывает не тревога, что иначе вы потеряете любовь других, а внутреннее ощущение себя как уникального, неповторимого и совершенного существа.

Чувствовать себя невероятно великолепным — звучит заманчиво. На деле это причиняет страдания и человеку с нарциссическими чертами, и окружающим. Каково быть нарциссом и партнером нарцисса, Reminder рассказала клинический психолог, автор книги «Мир нарциссической жертвы» Анастасия Долганова.

— Нарциссизм иногда называют «современной эпидемией». Что такое нарциссизм и какие черты характерны для нарциссов? 

— Нарциссическая психика зациклена на самой себе. Эго нарцисса — очень-очень хрупкое, а эмпатия дается ему сложно. Потому главная особенность характера нарцисса — что он воспринимает себя либо грандиозно («я самый лучший»), либо ничтожно («я пустое место»). Из-за этого ему приходится разнообразными способами поддерживать ощущение своей грандиозности. Например — обесценивать успех других людей, который угрожает его Эго, и обвинять их в собственных ошибках.

— Исследователи отмечают все больше нарциссических черт у людей, которым нельзя поставить диагноз «нарциссическое расстройство личности». Откуда эти черты у не-нарциссов?

— Нарциссические черты могут быть выражены слабо, а могут полностью определять личность и ее отношения. Расстройство личности — как раз последний вариант: нарциссизм так силен, что мешает человеку нормально существовать в обществе. В других случаях можно говорить о нарциссическом характере. Или, если кроме нарциссических черт у человека есть и другие, которые в равной или большей степени влияют на его внутренний мир и поведение, — о нарциссических чертах характера.

— Почему мы становимся все более нарциссичны?

— Обычно это связывают с культурой достижения. В ее рамках важно только, чтобы ты много зарабатывал, занимал статусную должность и добивался амбициозных целей. Что ты при этом чувствуешь, какой ты человек — значения не имеет. Сейчас такую парадигму карикатурно называют «успешным успехом». Такое высмеивание — шаг в сторону от нарциссизма: там успех успешный без иронии и кавычек. Мне кажется, это неслучайно: культура меняется и уже не так нарциссична, как 20 лет назад.

Разумеется, культура не взращивает нарциссические черты через книги и сериалы. Когда мы их смотрим, в нас уже что-то сломано: нарциссизм вырастает из эмоциональной боли, причем детской. Культурные ожидания транслируют родители и другие значимые взрослые. В США это, например, мамы, папы, бабушки и дедушки с «американской мечтой». Причем они не просто говорят: «Ты самый прекрасный, ты все сможешь» — этого недостаточно. Нужна травма, что-то должно сломаться внутри. Такой травмой может стать любая ситуация, когда значимый взрослый стыдит ребенка, сравнивает его с другими и словами или поведением сообщает ему послание: «Неважно, кто ты есть на самом деле, важно то, каким ты должен быть».

— Что насчет России? Наши родители и бабушки с дедушками вряд ли соприкасались с «американской мечтой» — и не могли транслировать ее нам. 

— Про США, конечно, говорить легче: там уже лет 40 плотно изучают нарциссизм. Что в советское время создавало людей с нарциссическим расстройством личности — тут готового ответа нет. Могу предложить две идеи, которые могли травмировать советскую девочку или советского мальчика.

Первая — идея коллективизма, сверхценности мнения коллектива: как посмотрят, что скажут, мне за тебя стыдно, посмотри на себя, что подумают о тебе тетя Валя и дядя Миша. Коллективистский успех вроде не похож на американский: никакого богатства не предусмотрено. Но по сути это то же давление, только вместо «успешного успеха» — «чтобы все было как у людей». Причем в каком-то смысле это более жестокая идея: американская — больше про деньги, а про остальное уже сильно меньше, а советская — про все сразу: и замужество, и дети, и что ты на обед готовишь.

Вторая — как ни странно, идея всевидящего Бога. Потому что хотя мы считаем СССР абсолютно антирелигиозным государством, религия на деле много где оставалась. К примеру, я из небольшого города Ижевска, а мои родители и бабушки-дедушки и вовсе родились в деревнях. И из этих деревень в воспитание они принесли Бога. Причем не такого, который есть любовь, а который наказывающий, завистливый, стыдящий. Такая вот фигура, которая всегда на тебя смотрит и всегда недовольна.

— Какие еще идеи, которые на первый взгляд кажутся здравыми, на деле являются нарциссическими?

— Все идеи, предполагающие собственную грандиозность: «мы сами создаем себе мир», «ты можешь все, нужно просто встать и начать двигаться», магические практики вроде аффирмаций и «мысли могут все». Это ведь неправда, это примитивная, очень детская картина мира. Конечно, те же мысли имеют значение, но все они не могут.

Вообще, упрощение, категоричность, отсутствие эмпатии — признаки нарциссичности. Недавно увидела в инстаграме такое: «Женщина не должна говорить мужчине, что ему делать. Он сам увидит, поймет и, если ты этого заслуживаешь, сделает». Почему не должна? А что с эмпатией партнера в это время происходит? Булгаковская идея ни у кого никогда ничего не просить — тоже нарциссическая, потому что грандиозная. А почему бы и не просить? На каком основании все придут и все дадут? Когда я была маленькая, я мечтала, чтобы все люди просто подходили ко мне и давали по пять рублей. Абсолютно нормальная для ребенка мечта, но во взрослом мире все так не работает.

— Как нарциссические черты влияют на работу? 

— Они создают большие ожидания и перфекционизм. Средний результат не подходит: делать что-то на троечку или даже четверку — стыдно. Это, с одной стороны, причиняет страдания, с другой — помогает добиваться большего, если достаточно таланта и жизненной силы. Но все зависит не только от способностей, но и от выраженности нарциссических черт.

Если нарциссические черты сильные, есть два варианта: успешный успех — для талантливых и удачливых нарциссов, и отказ от работы вообще — для остальных. Потому что работать — серьезный взрослый навык: нужно выносить фрустрацию, свое несовершенство и свои ограничения. А еще развиваться и учиться, для этого сначала приходится признавать, что ты чего-то не знаешь и не умеешь. Где человек с нарциссическими чертами, но без расстройства личности, получает троечку, переживает несоразмерные вину и стыд и идет улучшать свои навыки, там нарцисс получает троечку, не способен это пережить и предпочитает ничего не делать, чтобы троечек не получать.

— А перфекционизм — исключительно нарциссическая черта?

— Если в основе перфекционизма лежит тревога («я сделаю что-то плохо, и меня не будут любить») — это не про нарциссизм. Нарциссический перфекционизм опирается на идею своей грандиозности: «если я великий, тогда все, что я делаю, тоже должно быть великим и никак иначе».

— Ваша книга «Мир нарциссической жертвы» посвящена не нарциссам, а их партнерам, которых вы называете «нарциссическими жертвами». Почему понадобилось придумать для них новое понятие?

— Каждый может попасть в отношения с нарциссическим партнером, но не каждый в них задерживается. Я поняла это, потому что долго в практике была сосредоточена на нарциссизме: брала в терапию людей с нарциссическим расстройством личности, вела психотерапевтическую группу для партнеров нарциссов. Мое наблюдение такое: чтобы с нарциссом сложились длительные отношения, нужно обладать специфическим складом личности — набором повреждений или особенностей, которые подходят к нарциссическому партнер как зубчики шестеренки. Если они есть, человек остается в отношениях, несмотря на очевидные страдания, которые они приносят. При этом у нарцисса и его жертвы есть нечто общее. Как раз это общее я старалась описать.

— Что объединяет нарцисса и нарциссическую жертву?

— Иногда они просто похожи. Цель нарцисса в отношениях — присвоить себе партнера, сделать своим все, что его. Успешная жена для нарцисса — это не про успех жены, это про то, что он успешный. Нестатусный партнер для нарцисса — наоборот, знак его неуспешности, за неуспех ему стыдно, а стыд для него непереносим. Потому люди с нарциссизмом не строят отношений с обычными партнерами, а выбирают ярких, красивых, богатых, успешных, социально активных. А у успешного человека и нарцисса представления о жизненных целях с большой вероятностью похожи: быть известным, много денег, высокое качество жизни и так далее.

Еще их может объединять не похожесть, а то, как хорошо подходят друг к другу их опыт, травмы и черты характера. Допустим, родители использовали дочь для сброса негативных эмоций. У нее уже есть навык быть контейнером для чужой боли — и она идеально подходит нарциссу, которому свою боль не вынести, нужно обязательно выплеснуть на другого. У него — выступы, у нее — отверстия, они совпадают.

— В вашей книге много примеров взаимодействия между нарциссом и нарциссической жертвой. Когда их читаешь, часто не понимаешь, кто же нарцисс. Кажется, что оба партнера — нарциссы, каждый из них мучает партнера. Почему возникает такое ощущение?

— Нарциссизм — примитивный уровень развития личности. Все мы проходим эту стадию детьми. Когда мы совсем маленькие, нас вообще не интересует, какие там дела или чувства у мамы и у папы. Они интересны нам только как функции для выполнения наших желаний: играть, есть, быть обнятым, быть развлекаемым, быть утешенным и так далее.

Когда мы уже взрослыми сталкиваемся с нарциссизмом в партнере, то регрессируем. Невозможно разговаривать с примитивным человеком языком профессора вуза: он просто вас не поймет, а так иногда получается донести хоть что-то. Если вас осуждают, обвиняют, стыдят и отвергают, то и вам в каком-то смысле безопаснее обратиться к своим нарциссическим чертам — и сделать то же самое. Тогда не так больно. Если же вы останетесь нежной, наивной и деликатной скрипачкой, то против нарциссической дубинки у вас смычок. Даже не смычок, а нотная тетрадь. Так что регресс — своеобразная защита.

— Вы говорите: у нарциссической жертвы есть качества, из-за которых она остается в отношениях с нарциссом. Не является ли это обвинением жертвы?

— Жертва однозначно не виновата в том, как с ней поступает нарцисс. Но понимание, почему она попадает в отношения с нарциссом и остается с ним, несмотря на страдания, для нее ценно. Чтобы развиваться, нам нужно двигаться от простого к сложному и не останавливаться на простом, потому что это значит ограничивать себя в чем-то, чего еще мы можем добиться. Простой уровень толкования нарциссических отношений: нарцисс токсичен, жертва ни в чем не виновата, ей нужно заботиться о себе, выстраивать границы и не позволять обращаться с собой плохо. Этот уровень примитивный — не в плохом смысле, а в смысле наивности. Как наскальная роспись: нет ничего неправильного в наивном искусстве, просто это только начало освоения человеком умения рисовать.

С детской идеи собственной абсолютной невиновности нужно начинать, потому что она освобождающая. Если я во всем виновата, я могу только признать: я плохой человек. Тогда я депрессивна, бессильна, чувствую к себе отвращение и гнев, а сил изменить что-то у меня нет. Признать, что плохое случается со всеми, а я ничем это плохое не заслужила и я хорошая, со мной все в порядке, а плохие люди, которые поступают со мной плохо, — в этом ресурса гораздо больше. Как только сил больше, я могу сказать себе: я хорошая, но иногда ошибаюсь. Потому что ошибаться — это не плохо, быть плохой и ошибаться — разные вещи. Например, я ошиблась в выборе партнера, неверно выстроила границы, сделала ряд ошибок в мышлении. В результате я попала в нездоровые отношения, где ситуация по законам жанра развилась от плохого к худшему. Дальше можно исследовать детский опыт и установки, то есть делать работу над ошибками. Ошибками, которые не делают тебя виновной в том, что другой человек поступал неуважительно, агрессивно и абьюзивно.

— Почему нарциссическая жертва остается с нарциссом? Какие ошибки мышления в этом виноваты?

— Нарцисс постоянно говорит жертве: «ты во всем виновата» — и в какой-то момент настолько искажает ее реальность, что она и правда в этом верит. Не обязательно потому, что она с детства привыкает быть виноватой, все может быть иначе. Представьте, что нарциссическая жертва выросла не в дисфункциональной семье, где ее использовали как контейнер для негативных эмоций, а в хорошей и здоровой. Она привыкла: то, что говорят, — правда, о чувствах других нужно заботиться, каждый несет ответственность за близких. Ведь это нормальные установки, верно? И вот она встречает нарцисса и съезжается с ним, а он уходит встретиться с друзьями и исчезает на три дня. Она звонит, пишет — он не отвечает. Потом нарцисс возвращается домой и говорит: «Ты истеричка, поставила меня в ужасное положение, постоянно пытаешься меня контролировать». Чтобы объяснить происходящее, жертве нужны такие слова, как «абьюз», «нарциссизм» и «газлайтинг». Если их нет, она будет пользоваться своими: «эмпатия», «сочувствие», «поддержка», «саморазвитие», «ответственность за партнера». И будет чувствовать, что она плохой человек из-за того, что переживала, что партнер исчез.

В чем состоит реальность? Что мы несем ответственность перед партнером, и нельзя уехать на три дня, ничего ему не сказав. Чтобы сделать это возможным, нужно реальность исказить. Поэтому нарцисс во всем винит партнера — и абсолютно искренне убежден в его вине. Вплоть до того, что часто люди с нарциссизмом, прочитав о нарциссизме, идут не к психотерапевту, а к своему партнеру и говорят: «Ты — нарцисс, я — твоя жертва». А нарциссическая жертва, наоборот, читает ту же книгу и думает: «А что, если нарцисс — это я?»

— Есть три слова, которые постоянно повторяются в вашей книге. Это «зависть», «вина» и «стыд». Почему они важны для нарциссов и их жертв?

— Что такое стыд? Это всегда болезненное чувство, нужно признаться себе: «да, я накосячил», и иметь достаточный объем представлений, в чем ты хорош, чтобы пережить, что где-то ты не очень. То же с виной и завистью. Эти чувства сложные и предполагают признание своей неидеальности. Если я завидую, значит, у другого есть что-то, чего нет у меня, — я не идеален. Если я виноват, значит, я сделал что-то не то, — я не идеален.

Но Эго нарцисса — хрупкое и легко разрушается. Он рос в условиях, когда невозможно чувствовать свои чувства, думать свои мысли, делать свои дела. Нарцисс не может быть собой — а только кем-то. Где у здорового человека формируется устойчивое представление о себе: я умный, я красиво пишу, мне нравятся книги про животных, — у нарцисса только зыбкий и часто противоречивый образ того, каким он должен быть. Зависть, вина и стыд для него либо трудно переносимы, либо невыносимы вовсе — настолько, что он не способен почувствовать эти эмоции и переживают их как гнев, презрение или ненависть. Вот почему эти слова повторяются: эти аффекты, которые наполняют жизнь нарцисса, но и одновременно не признаются им и не проживаются, скинуты им в отношения, наполняют их и проживаются партнером нарцисса.

— Отношения с нарциссами обязательно обречены кончиться, если нарциссическая жертва выбирает для себя независимый, отдельный и здоровый путь? 

— Думаю, цель терапии с нарциссической жертвой — помочь ей сделать другой выбор. Расскажу личную историю. Однажды я сидела за стойкой в русском баре в Таиланде. По обе стороны — двое моих знакомых. Один — нарцисс, второй — абсолютно ненарциссичный, проще по характеру и поведению, но намного более светлый и добрый. Я взяла сигарету, оба одновременно поднесли мне зажигалки. И я зависла на несколько секунд, понимая, что сейчас происходит нечто важное. Я не зажигалку выбирала, у меня и своя была. Я слушала, к кому меня потянет, потому что интерес к нарциссическому партнеру у нарциссической жертвы — вне ее выбора. Ей по дефолту интересны сложные, болезненные, попадающие в травмы отношения. И вот я слушала себя и обнаружила: мне невыносимо скучно, искры нет. Так что я выбрала ненарциссичного парня и его зажигалку.

— Что нарциссическая жертва может сделать сама для себя, чтобы нарциссы перестали быть ей интересны?

— Вот что мне кажется важным. Во-первых, создать у себя здоровую картину мира и здоровые установки, что нормально, а что — нет. Главные критерии здоровой картины мира: она опирается на здравый смысл и поддерживает самоуважение. Не вину, стыд и зависть, а ощущение «со мной все в порядке». Не «я самый лучший» — это нарциссическое ощущение, а «я окей».

Во-вторых, нужно узнать себя как можно лучше — с помощью наблюдения за собой и развития саморефлексии, психотерапии и чтения хороших книг. Мы, нарциссически травмированные люди, всегда будем хрупкими в области нашего Эго. Но мы можем организовать жизнь так, чтобы как можно реже сталкиваться с последствиями травмы. Допустим, вы становитесь уязвимой, когда не даете себе отдыхать: каждая мелкая неудача кажется катастрофой, хочется обесценить близких или ввязаться в очередные травматичные отношения с нарциссом. Если вы уже поняли, что делает вас хрупкой, то можете вовремя отдохнуть и предотвратить саморазрушение.

— Советы поп-психологии обычно сводятся к «видишь нарцисса — беги от него». Действительно ли нужно рвать контакт со всеми нарциссами — и иначе никак не сохранить свое ментальное здоровье?

— Здравый смысл заставляет меня задать вопрос: а каков контекст? Я могу себе позволить бежать от любого нарцисса, потому что я работаю на себя, живу с ненарциссичным мужем и свободно выбираю, с какими клиентами работаю. Если человек стоит карьеру в большой компании, вариант «бежать от нарцисса» — нереалистичный. Что, если нарцисс — коллега или начальник? Жизнь в изоляции на острове, свободная от нарциссов, — вариант не для всех. И хотя я сейчас не особенно верю, что с нарциссом возможны здоровые отношения, но быть вместе или бежать — тоже примитивная картина мира. Между этими крайностями есть множество вариантов дистанций.