Почему многие россияне не носят маски?

У человечества пока нет лекарства или вакцины от коронавируса. Тем не менее исследователи по всему миру — от США до Японии — находят подтверждения, что простые вещи вроде ношения масок и  соблюдения социальной дистанции существенно снижают риск заражения и помогают сохранить жизни. Правда, в России новые нормы поведения приживаются с трудом. В общественных местах нетрудно встретить тех, кто игнорирует призывы носить маску. Почему так происходит? Reminder спросил у экспертов.

Алексей Левинсон

руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-Центра»

«На улицах Москвы в масках сейчас 15%-20% пешеходов, по нашей оценке. В московском транспорте в зависимости от разных обстоятельств можно насчитать в масках от 30 до 60% пассажиров. В наиболее массовом виде транспорта — метрополитене — их более всего, около двух третей. Что касается ношения перчаток, то это очень редкая вещь. Но работники сферы услуг почти всегда носят все положенные средства защиты, а это довольно многочисленная категория. 

При этом постоянной границы между теми, кто носит и не носит маску, нет. Один и тот же человек в разных условиях действует по-разному, то снимет, то наденет. Кроме того, есть люди, которые надевают маску, закрывая лицо полностью, а есть те, кто оставляют нос снаружи. 

Все это говорит о том, что в обществе не установилась твердая норма на ношение маски (как например, на ношение одежды). С социологической точки зрения, норма — это какое-то правило, несоблюдение которого карается санкциями, а соблюдение как-то положительно подкрепляется. Власти делают попытку введения санкций за неношение маски, но пока не слишком успешную — их технология недостаточно хорошо отработана. Сейчас требования носить маску — это, скорее, инструкция. Как хорошо бы, как правильно. 

Как люди объясняют свое нежелание носить маску? Часть полагает, что ее ношение стесняет их свободу, это воспринимается как нечто навязанное со стороны авторитетов, которых они не признают. Другая часть людей полагает, что реальной опасности отсутствие маски для них не представляет. Они либо не задумываются о том, представляют ли они сами опасность для окружающих, либо полагают, что в любом случае не совершают ничего антиобщественного. 

Противоположный полюс, другой тип горожанина — заботящийся о своем здоровье и полагающий, что он должен снизить риск заразиться от него для окружающих. Это ядро тех, кто носит маски. Эти люди действуют не по принуждению, у них внутренняя мотивация. Они разобрались в механизмах передачи инфекции и у них сформировалась своя этика. Они пытаются как-то влиять на своих детей и окружающих. В общем, зона влияния этой группы и результат мягкого принуждения от государства дает приблизительно те самые две трети масок в метро. 

Почему ношение маски не стало нормой? К сожалению, наша культура отличается низкой ценностью человеческой жизни. Люди мало ценят и собственную жизнь, и жизнь других. По опросам нашего центра, страх смерти для россиян стоит далеко от других, которые они ощущают сильнее. Например, люди боятся болезни близких, прежде всего детей, но не смерти. А ведь страх смерти — главный мотиватор для того, чтобы вести себя осторожно с такой опасностью, как ковид». 

Алексей Кащеев 

врач-нейрохирург, поэт, блогер

«Россияне действительно редко и неохотно носят маски, и главная причина — недоверие к разного рода рекомендациям, которые дают регуляторные органы. В России люди привыкли относиться к ним с опаской и понимать только язык грубой силы, а не язык сотрудничества. Это результат опыта взаимодействия власти и граждан. 

Кроме того, саморазрушительное поведение во многом характерно для россиян. Культура профилактического направления в медицине в нашей стране пока недостаточно развита, и люди охотно убивают себя и более эффективными способами, чем отказ от масок. Неправильное питание, курение, вождение в нетрезвом виде — все это многие россияне успешно практикуют, и было бы странно, если бы те же люди внезапно начали заботиться о себе и своих близких и носить маски. За день, за неделю и даже за год нельзя убедить людей вести себя иным образом, чем они вели себя десятилетиями.

Чтобы убедить россиян носить маски, их нужно сильно напугать, пригрозить штрафом — и, самое главное, дать четкие и убедительные рекомендации. Для начала важно сделать акцент на том, что маски защищают других людей. Многим это важно: не навредить нашему старшему поколению, которое в группе риска, и не убить даже не просто абстрактного пожилого человека в очереди, а свою же собственную бабушку. Так что риторика должна дать понимание, насколько сильно ношение маски снижает риски для окружения. Но чтобы это понимание возникло, слова должны исходить от лидера мнений — и этого в России особенно не хватило.

Во многих странах Европы в начале пандемии появлялся адекватный лидер мнений от здравоохранения, который и убеждал людей вести себя разумно. В России была дана команда, официальная и неофициальная, что здравоохранение должно быть открытым, и медики и администраторы вроде [главврача больницы №40 в Коммунарке] Дениса Николаевича Проценко публиковали в соцсетях статистику заболеваемости и занятости коек, рассказы о врачах и пациентах. Эта пропаганда, правильная и разумная, показала серьезность ситуации, но не дала конкретных рекомендаций, которым можно было бы доверять. Не было авторитетного человека из научного мира, который мог выйти и сказать: “Никуда не выходите без маски”.

Гласом относительной адекватности, как ни странно, оказался Собянин. Он старался говорить на языке, приближенном к человеческому. Но возникает вопрос: “Вы же не медик, не эпидемиолог, вы чиновник. Почему это говорите вы, а не профессионал в своей отрасли?” Нужный человек — харизматичный ученый, который мог бы говорить от лица власти и науки. Если вы посмотрите любой фильм про конец света или катастрофу, например американский фильм, который так и называется — “Катастрофа”, вы увидите, как во время брифинга среди высших государственных чинов встает директор некоего научного института и объясняет, что происходит. В России нужен такой лидер мнений, и его пример должен подкрепляться штрафами — и не такими избирательными, как сейчас — они лишь иллюстрируют необязательность всех обязательных правил, характерных для страны последние десятилетия.

К сожалению, чтобы россияне без штрафов носили маски, они должны поверить в науку и изменить свое отношение к здоровью, пережить глобальные психологические изменения, сформировать новую культуру здравоохранения и отношения к себе и к окружающим». 

Александра Архипова

антрополог, фольклорист, старший научный сотрудник Школы актуальных гуманитарных исследований ИОН РАНХиГС

«Отношение властных институтов  и граждан в России выстроены весьма специфическим образом. У нас почти нет места гражданскому обществу, и соответственно — диалогу между первыми и вторыми. В чрезвычайных ситуациях вместо диалога, терпеливых объяснений и системы поощрений представители властных институтов стремятся давить и угрожать, а в лучшем случае вести себя с гражданами как  с непослушными детьми. Например, только что в Благовещенске повесили рекламу: “Не хочешь носить маску? Твоим близким понравится кутья”.  

В ответ на подобные угрозы в ситуации высокого развиваются самые разные формы “оружия слабых” — так называют формы непрямого сопротивления навязанным правилам поведения со стороны сильных мира сего. Распространение такого отношения в чрезвычайных ситуациях поддерживается резким падением доверия к властным институтам и к той информации, которая от них исходит. 

“Хочешь, чтобы я носил маску в публичных местах? Я буду, но сниму сразу же, как «око власти» (охранник, камера в метро или патруль казаков) перестанут меня видеть”. 

“Ты рассказываешь, что маски необходимы — а я объясню, чем маски опасны. Например, перескажу, что мне в ватсапе прислали — что в маску вшит чип, что дышать через них очень вредно или что масочное производство тайно поддерживается Собяниным (у него свой заводик)”. 

Такая партизанская игра может длиться очень долго и вряд ли приведет к чему-то хорошему. Согласно майскому опросу, 32% россиян считают, что опасность ковида преувеличена и специально поддерживается правительством. Это огромное число».

Алексей Карачинский

психотерапевт, автор телеграм-канала «Дневник психотерапевта»

«Помимо невежества, одна из главных причин, по которой люди игнорируют маски — искаженная потребность в контроле. Чтобы контролировать мир, нам важно его объяснить. Многим недостаточно рационального объяснения — вирус появился из ниоткуда и может привести к смерти. Гораздо охотнее мы думаем, что это “кому-то выгодно, а значит должно быть альтернативное объяснение, которое от нас скрывают”. Так мы стремимся искать определенные связи между совпадающими во времени событиями: гром и Зевс, коронавирус и излучение от вышек 5G.

Например, на российском телевидении озвучивали такую версию: коронавирус появился из-за Трампа, который раньше раздавал короны на конкурсе “Мисс мира”. Вспоминаем этимологию слова коронавирус — и ловушка захлопывается.  Сейчас экономический враг Америки — Китай, вирус появился именно там, значит, это все геополитическая борьба. Таким образом, когда мы выбираем конспирологию вместо науки, мы склонны додумывать и придумывать любые теории. Из-за этого происходит искажение или отрицание опасности, вследствие чего можно не носить маску.

Другая важная причина — наши сложные отношения с “Я-будущим”. Наше “Я” состоит из психобиографии (“Я-прошлое”), переживания здесь и сейчас (“Я-настоящее”) и наших планов (“Я-будущее”). При этом связь с “Я-настоящим” гораздо сильнее, чем с “Я-будущим”, поэтому мы выбираем торт вместо овощей, не делаем зарядку по утрам, откладываем на завтра то, что нужно было бы сделать сегодня и не носим маски, несмотря на риск. 

Также на наше восприятие реальности влияют когнитивные искажения. Например — искажение нормальности: мы склонны не ожидать каких-либо событий, если они ранее с нами не происходили. Мы недооцениваем вероятность катастрофы. И сейчас мы замечаем, что тревожность некоторых людей позволяет им вести себя во время пандемии адекватнее, а значит их шанс выжить гораздо больше. 

Как побудить людей носить маски и соблюдать меры предосторожности? Если рациональные аргументы до сих пор их к этому не побудили, значит и сейчас не сработают. Как и воззвания к совести, пристыжение. Стыд — не голос совести, а голос общества, совесть общества. Можно сказать человеку в транспорте, чтобы тот надел маску, он это сделает, но потом снова ее снимет. Так что стыд — временное решение.

Чтобы человек начал носить маску, ему нужно наладить связь с “Я-будущим” и преодолеть искажение нормальности. Например, представить, как болеют он и его близкие — четко, без хэппи-энда, с осложнениями и возможным летальным исходом. Тогда ассоциация будет достаточно сильной, но заставить человека это сделать невозможно. Он должен сам прийти к этому — через сильные эмоциональные потрясения. Тогда же включается настоящий голос совести — вина, который, в отличие от стыда, действительно помогает людям улучшить поведение».