«Нужно менять культуру секса, а не рассказывать, как правильно стимулировать клитор»

Мы уже свободно внедряем интимные аксессуары и игрушки в свои сексуальные практики. Мы стали лучше разбираться в собственной анатомии. Женщины открыли для себя, что клитор — не крошечный бугорок, а полноценный, богатый нервными окончаниями орган. Многие мужчины узнали, что оргазм у женщин — всегда клиторальный. Но новые знания и привычки в основном сводятся к биологии и технике секса: где, как и чем стимулировать тело, чтобы оно ответило оргазмом. Само по себе это неплохо и даже полезно. Но можно ли сказать, что мы стали по-настоящему понимать секс?

Reminder поговорил с сексологом, автором книги «Близость» Натальей Фомичевой о том, какие мифы о сексе мешают нам получать удовольствие и почему биология не так важна для оргазма, как психология.

— С одной стороны, сейчас модно говорить о сексе открыто и много, искать способы его улучшить. С другой — все чаще звучат мнения, что секс переоценен. С 1990-х молодые люди все реже занимаются сексом, пандемия еще сильнее уменьшила частоту сексуальных контактов. А профессор сексуальности и гендера в Калифорнийском университете в Риверсайде Джейн Уорд и вовсе пишет о трагедии гетеросексуального секса и отношений. Насколько секс на самом деле важен?

— Когда мы задаем себе такие вопросы, то пытаемся ответить глобально: это для всех так или для всех не так. С сексом так не получится, потому что секс — не физиологическая, а психологическая потребность. Она и про сексуальное желание, и про коммуникацию, и про познание нового. Поэтому значение секса для людей можно представить как спектр: некоторым очень важно, некоторым неважно вовсе. Например, для асексуалов психологическая значимость секса крайне низка или вовсе отсутствует. И это нормально. В какой бы части спектра вы ни находились, какую бы огромную или крошечную роль секс ни играл в вашей жизни — с вами все нормально. Не всех манит чтение, не все любят путешествовать — и не всем интересен секс.

— А что вообще происходит, когда люди долго не занимаются сексом и не мастурбируют? И при этом они не являются асексуалами.

— С физиологической точки зрения — ничего криминального, организм найдет способ это отрегулировать. Застой спермы — миф. Если мужчина не мастурбирует и не занимается сексом, но сексуальное желание есть, просто вернутся поллюции. Обычно они проходят после пубертата, когда мужчина начинает регулярно мастурбировать и заниматься сексом. Так что ответ на вопрос «Не вредно ли не заниматься сексом для мужчины?» — нет. Для простаты вредно сидеть перед компьютером и пить пиво. То же самое касается женщин. Им может начать сниться что-то эротическое, что приведет к спонтанной разрядке во время сна.

— А может ли это повлиять на сексуальное желание? Исследования говорят, что регулярная мастурбация его повышает.

— Есть гормон тестостерон, который, в числе прочего, повышает интерес к сексу и одновременно удовольствие, которое мы от секса получаем. После секса и мастурбации его уровень повышается. А если человек отказывается от секса и мастурбации, уровень тестостерона, наоборот, снижается. А это уже, в свою очередь, влияет на либидо и на удовольствие.

— Значит ли это, что мастурбация полезна?

— Я бы не оценивала мастурбацию через категорию полезности. Это просто еще одно телесное удовольствие. На нашем теле есть определенные зоны, касаться которых приятно, у женщин вообще есть отдельный орган исключительно для удовольствия — клитор. Почему бы и нет? Но это не должно звучать как рецепт от сексолога: всем показана мастурбация три раза в неделю. Скорее, смотреть на мастурбацию стоит как на способ эмоциональной и физической разрядки, контакта со своим телом и получения ресурсов. Правда, есть случаи, когда мастурбация и правда помогает справляться с проблемами. Например, в американских руководствах по психотерапии компульсивного переедания вы найдете такие советы: если вы близки к тому, чтобы переесть, хотя вы не голодны, сначала помастурбируйте. Потом вернитесь к мысли о еде. Хочется — или уже нет? Мастурбация в данном случае снимает тревогу.

— А какое вообще отношение секс имеет к питанию? Кажется, это далекие друг от друга сферы жизни.

— На самом деле сексуальность и питание связаны так тесно, что редко когда проблемы бывают в одной сфере, но их нет во второй. За нарушениями пищевого поведения обычно стоит переживание, что твое тело плохое, неправильное, уродливое. Это неизбежно влияет на секс: невозможно получать удовольствие от телесной практики, когда образ тела нарушен. Если я считаю свое тело некрасивым и сажусь на диету, то параллельно занимаюсь сексом только с выключенным светом и под одеялом, чтобы партнер ни в коем случае не видел складок на моем животе. Даже если секс и не под одеялом, я все равно фокусируюсь на этих складках, в результате — не могу получить оргазм.

— Если мысли о складках на животе мешают получить оргазм, диета и похудение на первый взгляд кажутся хорошей идеей. Работает ли это?

— Не работает. Недовольство собой, навязчивые мысли, тревога — это психологические явления, а справиться с психологическими сложностями можно только психологическими способами. Пытаться справиться с тревогой через диеты равносильно попыткам получить чистую посуду, читая книги о гигиене. Более того, диеты ухудшают психологическое самочувствие, в результате после диет озабоченность своим телом и страх набрать вес могут только усилиться.

— Итак, секс — это психологическая потребность. Причем даже не одна потребность, а несколько разных. Что это за потребности?

— Прежде всего сексуальный контакт — это подтверждение привязанности. Секс как бы говорит нам: объект привязанности нас любит. Поэтому люди с тревожным типом привязанности получают много удовольствия, когда после ссор занимаются примирительным сексом. А люди с избегающим типом, наоборот, занимаются сексом, чтобы избежать привязанности, поэтому обычно практикуют одноразовые связи без эмоционального вовлечения. По тому, как меняются сексуальные отношения партнеров, можно даже отследить динамику их отношений: насколько они эмоционально близки, как развивается их привязанность друг к другу.

Секс может быть утешением. Так его любят применять обезьяны, чье сексуальное поведение очень похоже на человеческое. Итак, кто-то из членов группы расстроен? Надо заняться с ним сексом, чтобы ему не было так грустно. Секс также может закрывать потребность в одобрении. Подростки, например, часто начинают заниматься сексом не потому, что им хочется сейчас и с этим конкретным человеком, а просто чтобы убедиться: я хороший, я представляю интерес. Или секс может кормить нарциссизм: я доказываю себе, что я великолепен и могу восемь раз за ночь. Иногда связан с потребностью в доминировании. Крайний, патологический пример — сексуализированное насилие: люди хотят власти — и через секс эту потребность реализуют.

Потому-то и столько сложностей в сексе: это коммуникация с собой и с партнером или партнерами, а коммуникация в человеческом обществе наделяется множеством смыслов.

— Можно ли сказать, что одни мотивы эффективнее и приводят к более качественному сексу, а какие-то, наоборот, ему вредят?

— Базовая мотивация — познание: кто я, какое мое тело, как оно реагирует, каким будет другой человек в контакте с ним. Она способствует хорошему, глубокому сексуальному контакту. Мотивация подтверждения своей значимости, наоборот, неэффективна. Каждый раз после секса у человека возникают новые сомнения. Некоторые мои клиенты-мужчины говорят, например: я беспокоюсь, что появится кто-то, кто доставит моей жене больше удовольствия. Во время секса такой человек старается, но не потому, что ему важно доставить удовольствие партнеру, а потому, что страшно, что кто-то окажется лучше. Такая мотивация не приводит к хорошему контакту с собой и с партнером. Вообще, каждый раз, когда мы с помощью секса пытаемся решить далекие от него вопросы, это приводит к проблемам.

— Как отследить свою мотивацию в сексе и изменить ее на более эффективную?

— Попробуйте спросить себя: стала бы я заниматься сексом с этим человеком, если бы целью было исключительно доставить удовольствие и получить его? Если нет, то почему я это делаю? Такие вопросы могут прояснить вашу мотивацию к сексу.

Возможно, сейчас она неэффективна. Какой тогда будет желаемая? Что поможет вам прийти к ней? Какие аспекты отношений с партнером нужно пересмотреть? Что из вашего прошлого опыта сформировало неэффективную мотивацию? Какие травмы нужно переработать? Вам нужно понять, что сейчас отличается от того, что было раньше, потому что мы склонны застревать мыслями в прошлом и вести себя в настоящем так, будто мы на десять лет младше. Итак, что сейчас иначе? Почему нынешний партнер должен отвечать за то, что с вами происходило ранее? Что позволит вам находиться здесь и сейчас?

— Вы сказали, что по сексу можно судить о динамике отношений в паре. Что это за динамика и как она отражается в сексе?

— Любая пара проходит через несколько этапов развития. Когда отношения только зарождаются, люди находятся в симбиозе. Для этой стадии характерны переживания того, что они единственные друг для друга. Как бы цинично это ни звучало, это типичные чувства, через это проходят все. Основная задача для пары на этапе симбиоза — найти, в чем партнеры похожи. Они с огромной радостью и восторгом обнаруживают, что они читали в детстве одни и те же книги, любят одну и ту же еду, им нравится одно и то же в сексе. У каждого две руки и две ноги. О боже, это невероятное совпадение! Сексуальность тоже направлена на подтверждение сходства и слияние.

Потом фаза симбиоза заканчивается, наступает фаза дифференциации. Теперь для партнеров важно понять, чем они отличаются. Начинаются конфликты. Казалось, мы созданы друг для друга, но он раскидывает носки и ест руками. Какой кошмар! Сексуальность переходит на этап поиска различий, и начинаются проблемы в сексе: одному нравится одно, другому — другое. Весь первый год он молчал, а теперь оказывается, что ему не нравится то, что мы делали.

Затем начинается фаза обучения, когда партнеры учатся быть отдельно друг от друга, но при этом сохранять отношения. Секс становится инструментом исследования друг друга и контакта. От истории про то, что мы едины, через историю про то, что мы разные, секс и отношения приходят к истории про то, что мы разные, но у нас есть точки соприкосновения.

На каждом этапе людям кажется, что происходящее сейчас будет происходить всегда. На стадии симбиоза они не вылезают из постели по трое суток и считают, что так будет до конца жизни. На стадии дифференциации — что секс до конца жизни будет не очень. Здесь многие и расходятся, мало у кого хватает терпения дойти до обучения. Но и это не конец. Потом следует стадия раппорта, когда партнеры наконец-то начинают видеть друг в друге личности и случается второй медовый месяц. А за ней — взаимозависимость со зрелыми, глубокими отношениями. Но чтобы до нее дойти, нужно понимать: все стадии развития отношений и изменения в сексе нормальны. 

— Сколько обычно времени нужно паре, чтобы дойти до стадий раппорта и взаимозависимости?

— Стадия симбиоза обычно длится год-полтора. Бывает, что люди застревают в ней. Тогда они все время ссорятся, когда вместе, но разойтись не могут, потому что одному скучно и страшно. Дифференциации, выяснение отличий, длится около полутора-двух лет. Потом полтора-три года обучения, когда партнеры исследуют друг друга. Дальше — стадия раппорта, которая может длиться долго, потому что это уже очень хорошие, близкие отношения. Постепенно они перетекают в стадию взаимозависимости, настоящая, неэгоистичная любовь с взаимопониманием и поддержкой. У партнеров есть понимание, что наша пара — это очень важно, но и самореализация каждого тоже очень важна.

Самое печальное — если мы вдруг завершили отношения на стадии раппорта, а потом встретили кого-то нового, все равно придется начинать все с симбиоза. Нельзя как в игре сохраниться на уровне и возобновить отношения с него.

— Можно ли пройти все эти этапы с несколькими партнерами в немоногамных отношениях и со всеми достичь близости?

— Да, вполне. Привязанность — биологический механизм. Когда ребенок появляется на свет, он физиологически готов к ней. Но разве он привязывается только к маме? Нет, в норме он формирует привязанность к нескольким значимым взрослым. Если ребенок может, почему бы не попробовать взрослому? И когда мы говорим о любви к семье, все согласны. У меня три сестры, я люблю их всех, это нормально. Но когда речь о сексе, сразу возникают вопросы — потому что он перегружен избыточными смыслами. Идеей принадлежности, например, что у одного человека есть право на сексуальность другого. Все это — продукт культуры, не биологии.

— А биологические факторы — насколько они важны для секса?

— Думаю, они не оказывают такого влияния, как нам хотелось бы думать. Мне нравится мысль Юваля Ноя Харари, который писал: биология дает возможности, а культура накладывает ограничения. Наша телесность — это те возможности, которые даны природой. Но что мы с этим будем или не будем делать — это надстройка психики. У женщины есть клитор, при стимуляции которого развивается оргастический рефлекс. Биология дает возможность женщине испытывать оргазм. Но у женщины может не быть оргазма, потому что коммуникация с партнером плохая, потому что тревожность высокая или мешают травмы детства. Хорошая новость: психика гораздо больше подвержена изменениям, чем физиология, и часто мы можем это исправить.

— Кстати, про женский оргазм. У клитора в два раза больше нервных окончаний, чем в члене. Получается, женщина должна получать от секса даже больше удовольствия, чем мужчина. Но вместо этого мы видим orgasm gap: 95% гетеросексуальных мужчин регулярно достигают оргазма во время секса, но только 65% гетеросексуальных женщины могут похвастаться тем же. Почему?

— Именно потому, что возможности биологии ограничены психикой. Модель патриархального общества распространяется и на сексуальность, и весь секс был и у многих пар до сих пор остается андроцентричным. Многим женщинам не нужен проникающий секс для того, чтобы получить удовольствие. Но он нужен мужчинам — и мы называем сексом только то, что включает пенетрацию и приводит к оргазму мужчины. Есть такой типичный пример. Мужчина говорит, что у него есть проблема: он эякулирует раньше, чем партнерша достигает оргазма, и секс заканчивается слишком быстро. Вопрос: почему он считает эякуляцию окончанием секса? А как тогда лесбиянки понимают, что секс закончился? Наверное, у них таймер стоит. Увы, патриархальная модель совершенно не учитывает особенности женской сексуальности, и это не единичный пример, а системная проблема.

— Разрыв в оргазме хорошо ложится на идею, что женщине сложно достичь оргазма, что она — сложное существо со сложным устройством. Так ли это?

— В том-то и дело, что никакой объективной физиологической сложности нет. У женщины есть эрекция, женщина возбуждается примерно за то же время, что и мужчина, и с момента наполнения клитора кровью до наступления разрядки проходит не так уж много времени, примерно полторы-две минуты. Полуторачасовые прелюдии не нужны. Но если женщина в момент секса испытывает страх, если происходит что-то, что ей не нравится, — тогда ей действительно сложно достичь оргазма.

Помню, меня потрясло одно исследование. Ученые попросили мужчин и женщин рассказать, что для них плохой секс. Мужчины говорили, что это когда партнерша недостаточно активная, веселая и зажигательная. А женщины говорили, что плохой секс — это когда больно. И эта идея терпения боли женщиной во время секса типична для нашей культуры. Женщины терпят, потому что есть супружеский долг, и секс с партнером — не следствие ее желания, а ее обязанность в ответ на его желание, потому что жива установка «не дашь ты — даст другая». Здесь нет места для развития здоровой сексуальности и для удовольствия.

Нужно менять эту культуру секса, избавляться от насилия в ней, а не просто рассказывать женщине, как правильно стимулировать клитор. До сих пор для мужчин секс — ресурс, который из женщины нужно добыть. Она же просто так не даст, нужно приложить усилия, купить или силой заставить. Со стороны женщины тоже есть элемент обмена: я даю мужчине секс, а взамен получаю блага, которые недоступны мне в рамках патриархата, или хотя бы остаюсь в живых с условным здоровьем. То есть я занимаюсь сексом, чтобы не было хуже. Так себе идея для получения удовольствия.

— Еще принято считать, что мужчины больше хотят секса, чем женщины. И что они возбуждаются от простых стимулов вроде красивого тела, тогда как женщине нужны более сложные: ум, эмпатичность партнера. Правда это или миф? 

— Среди сексологов есть такая шутка. Мужчина хочет секса каждый день, пока он не встречает женщину, которая хочет секса каждый день. На самом деле в 40–45 лет чаще ситуация обратная: женщина хочет секса, а мужчина уже ничего не хочет.

Что касается стимулов. К сожалению, у большинства женщин есть негативный сексуальный опыт. Не всегда изнасилование, но часто и оно. Женщина учится мониторить сигналы, которые связаны с безопасностью. Возбуждающими стимулами для нее становятся те, которые подтверждают или создают иллюзию, что предстоящий секс не причинит ей вред: что партнер не снимет презерватив, не займется без предупреждения анальным сексом, не будет бить по лицу. У мужчин насильственного опыта в сексе гораздо меньше, так что они могут позволить себе опираться на базовые сексуальные стимулы: запах, движения, фигуру. У женщины они блокируется негативным опытом. Ей важнее, как партнер разговаривает, как взаимодействует с другими людьми, какое у него образование и так далее. Получается, это снова не биологическое различие, а следствие того, что сексуальная социализация мальчиков и девочек происходит по-разному.

— Что вы можете посоветовать женщинам, биологическая способность которых получать удовольствие от секса заблокирована негативным опытом?

— Мне кажется, телесные возможности безграничны. Для их развития я рекомендую начать с тренировки внимательности: замечать, когда телу комфортно, а когда — дискомфортно. Причем делать это нужно не только во время секса, но и во время повседневных занятий. Часто мы можем просидеть час в одной позе, а потом обнаружить, что затекла спина и ноги. Или пробегать весь день, а потом обнаружить, что мы забыли поесть и ужасно голодны.

Попробуйте раз в час обращать внимание на тело и спрашивать себя: мне сейчас комфортно или дискомфортно? Когда навык фиксирования дискомфорта появится, стоит его расширить. Итак, мне сейчас дискомфортно. Почему? Холодно, голодно, хочется в туалет? Болит что-то? Может быть, я не выспалась или устала? Понимать, почему вам комфортно, не менее важно. Так что если вам хорошо, продолжайте спрашивать себя. Такие действия направлены на повышение контакта с телом и отлично работают.